Содержание
Сайт посвящен судебному спору "Антон Мамичев против Veeam Software" относительно программы для ЭВМ класса LCMS "eLearning Metadata Manager", разработанной и принадлежащей Антону Мамичеву. Подробная информация про контекст спора: История возникновения eLearning Metadata Manager и спора вокруг него и по судебному процессу: Текущее состояние дела.
Международный софтверный гигант (проданный американцам за 5 миллиардов долларов), компания Veeam Software, сначала обманом получив на свои сервера облачный программный сервис независимого разработчика, неправомерно объявила его своим служебным произведением, затем вопреки запрету автора удалила знак охраны авторского права и в течение 2-х лет, включая и период судебного процесса, незаконно его использовала. Компания прекрасно осознавала неправомерность своих требований, поскольку им об этом неоднократно сообщал автор, привлеченные ими самими юристы, а руководитель департамента R&D в даты переговоров о Программе делал публичные высказывания о критериях признания произведения служебным, и обстоятельства дела им не соответствовали. Однако в ходе судебного процесса, несмотря на наличие доказательств переговоров, представители ответчиков постоянно искажали смысл этих переговоров, искажали информацию и изворачивались, т.е. вели себя крайне недобросовестно. Суд первой инстанции в течение почти полутора лет детально разбирался в деле, вынес решение в пользу Антона Мамичева, однако суды апелляционной и кассационной инстанции, неверно применив нормы закона и исказив обстоятельства дела, решение суда отменили и в иске отказали. Не восстановил справедливость и Верховный суд РФ, отказав в рассмотрении жалобы. В декабре 2021-го года была подана жалоба в Конституционный Суд РФ на нарушение конституционных прав пунктом 3 статьи 1260 ГК РФ, 8 апреля 2022-го года она была принята к рассмотрению и 16 июня 2022 года была удовлетворена. Конституционный Суд признал оспариваемое положение неконституционным и постановил пересмотреть дело. 28.03.2023 года дело было рассмотрено в городском суде города Санкт-Петербурга после отмены 20.12.2022 апелляционного решения этого же суда от 24.01.2020 по № 33-605/2020 (33-28576/2019;), иск первой инстанции был отменен и принято новое решение, согласно которому были поддержаны все неимущественные требования, удовлетворенные удовлетворенных в первой инстанции (Антон Мамичев признан автором, произведение признано не служебным, Veeam использовал программу незаконно, отказано в публикации информации о нарушении на сайтах ответчиков), при этом во всех компенсациях, кроме незаконного воспроизведения, было отказано, оставлена лишь одна - незаконное воспроизведение.Общая информация по спору
Хронология судебного процесса
24 января 2020 года состоялось заседание Санкт-Петербургского городского суда, который принял необоснованное решение об отмене решения суда первой инстанции и отказе в иске.
Приниципальной ошибкой суда является необоснованное обвинение Мамичева А.Е. в нарушении прав авторов библиотек, в условиях, когда отсутствовали какие-либо заявления от правообладателей, сами правообладатели в качестве третьих лиц не привлекались. Ни у суда, ни у тем более ответчиков - нарушителей авторских прав - не было правовых и процессуальных оснований защищать права третьих лиц по собственной инициативе.
Мы считаем, что помимо неправомерности реализации прав правообладателей библиотек - третьих лиц, не участвовавших в деле - на запрет использования библиотек, является грубым нарушением закона, поскольку:
- Суд пошел на поводу у ответчика и неправомерно объявил мою программу составным произведением, и с учетом обстоятельств, необоснованно признанных нарушением (см. пункт 2), необоснованно отказал в защите прав на программу для ЭВМ
- Суд усмотрел наличие нарушений лицензионных соглашений (открытых лицензий) с авторами библиотек вследствие неверной квалификации типа программы, неправильного понимания природы интеграции и игнорирования смысла предложенного мной в процессе досудебного урегулирования лицензионного соглашения и фактических обстоятельств дела
Привожу свои комментарии по решению суда апелляционной инстанции, анонсированное в Facebook.
Анализ причин
Что же могло послужить основой для отказа.
1. Суд неправомерно объявил Программу составным произведением и отказал в защите прав на программу
Суд пошел на поводу у ответчика и неправомерно объявил мою программу составным произведением, и с учетом обстоятельств, необоснованно признанных нарушением (см. пункт 2), отказал в защите прав на программу.
Согласно пункту 2 статьи 1260 ГК РФ: 2. Составителю сборника и автору иного составного произведения (антологии, энциклопедии, базы данных, интернет-сайта, атласа или другого подобного произведения) принадлежат авторские права на осуществленные ими подбор или расположение материалов (составительство)
Согласно подпункту 2 пункта 2 статьи 1259 ГК РФ к объектам авторских прав относятся: 2) составные произведения, то есть произведения, представляющие собой по подбору или расположению материалов результат творческого труда.
Ответчики, признавая существование моего кода, устно и письменно заявили, что мой код "всего лишь предназначен для связывания этих библиотек". В исходном коде eMM - около 30 тысяч логических строк кода (всего - более 50 тысяч), даже не техническому специалисту очевидно, что такое количество кода никак не может просто связывать библиотеки, а выполняет свой собственный, сложный функционал.
Ау, разработчики, вы слышали? Как только вы подключили к своему коду библиотеку, даже выполняющую какую-нибудь мелкую функцию (например, одна из двух библиотек по GNU GPL v2 - GetID3, использовалась только для определения длины MP3-файла в секундах - и все), то вы больше не программисты, а авторы-составители, и малейшее, даже ненамеренное нарушение лицензии сразу же лишает вас всех прав (да-да, даже права на имя) на вашу программу для ЭВМ.
При этом понятие "составного" произведения не подразумевает никакого "связывающего кода", а имеет значение только подбор и расположение. Как только появляется еще какое-то понятие, исследуемый объект сразу же выпадает из предмета статьи 1260 ГК РФ.
В российской судебной практике полностью отсутствует рассмотрение программных продуктов по статье 1260 ГК РФ как класс, никому, кроме Veeam, и в голову подобное не пришло.
Ну вот представьте ситуацию: пришел, например, Microsoft к предпринимателю, который незаконно использует Windows и Microsoft Office, и предъявляет ему претензии по статье 146 УК РФ. А предприниматель в ответ заявляет: "А у тебя, дорогой Microsoft, автор-составитель Windows и Microsoft Office, все права соблюдены на все библиотеки в составе твоего Windows? А Microsoft Office? А если найду?". Представляете? Люди в тюрьму садятся, а так изворачиваться и не пытаются.
Зато теперь - с учетом этого решения (а если и Верховный Суд откажет, то это чуть ли не прецедент получится) - защита прав любых правообладателей может превратиться в комедию, где каждый правообладатель будет нести стопки лицензий и проводить кучу экспертиз, доказывая, что он является не только автором, не только правообладателем, но и еще добропорядочным автором-составителем, и до этих пор даже не может называть себя автором.
Я хочу еще раз обратить внимание, что суд апелляционной инстанции сослался на статью 56 ГПК РФ, т.е. посчитал, что я должен был предоставить не только ссылки на лицензии, но и полное обоснование прав на использование каждой из них, причем независимо от объективной необходимости. И именно суд (причем "задним" числом - в инстанциях, куда я не могу уже представить никакие доказательства) берет на себя не принадлежащее ему право решать, была ли нарушена лицензия или нет, не привлекая автора (в качестве третьего лица или хотя бы направлением судебного запроса) в процесс, что нарушает пункт 1 статьи 4 ГПК РФ, пункты 4-5 статьи 1268.1 ГК РФ, разъяснения фонда и общемировую практику, когда заявлять о нарушении прав, предъявлять требования и форсировать исполнение лицензии могут только правообладатели.
В конце концов, а кто гарантирует, что у автора библиотеки, включаемой в продукт, имелись соответствующие права? Может быть он не имел права публиковать свой код по ограничивающей "копилефтной" лицензии и нарушает чьи-то права? Или, наоборот, автор (который может предлагать свою работу под совсем разными лицензиями) не имеет претензий (как и получилось с автором библиотеки GetID3)? Ни один из этих доводов не был исследован, суд лишь указал, что согласно рассуждениям (не заключению) эксперта-оценщика Программа - "коробочный" продукт, и поэтому права нарушены, что по сути еще более абсурдно, чем звучит.
Единственная причина, по которой Veeam настоял на этой статье (а суды поддержали - из-за наивной простоты этой интерпретации и нежелания вникать в детали хотя бы немного) - это единственная статья, в которой есть презумпция виновности.
Ведь что произошло: я разработал программу для ЭВМ - код, который реализует сами функции самостоятельно, используя библиотеки только во вспомогательных целях, и это самостоятельное произведение согласно статье 1261 ГК РФ.
Есть еще библиотеки - если допустить идею составного произведения, то они - такие же точно составляющие, как и моя программа, т.е. - находятся в одном ряду. Но как подтвердила судебная экспертиза, ни одна из библиотек самостоятельно не реализует ни одной из функций Программы - т.е., даже если предположить, что я собрал Программу из каких-то библиотек - тогда эти библиотеки должны иметь самостоятельное значение и работать без каких-либо дополнительных усилий.
Таким образом, я в данном (гипотетическом) случае выступаю и как разработчик своей программы - одного из элементов в ряду, так и автор-составитель некоего составного произведения. Иск был подан в защиту программы ЭВМ, именно того кода, который и реализует функции. Согласно пунктам 4-5 той же статьи 1260 ГК РФ (если уж разыгрывать эту карту до конца) права авторов составных элементов охраняются независимо от составителя и они вправе использовать произведение независимо. Да, программа использует библиотеки, но только во вспомогательных целях, подключает их из отдельных папок, и в случае их исключения - максимум, что произойдет, это будет выводиться ошибка или что-то не будет работать. Но любая программа для ЭВМ содержит ошибки (иначе не было бы QA и служб поддержки) - и подобная ошибка из-за исключения библиотеки не изменит саму Программу, а лишь потребует небольших усилий по исправлению.
Что же следует из решения суда. В случае нарушения прав хотя бы на одну из библиотек - автор основной программы для ЭВМ (использующей библиотеки), если и рассматривать программу для ЭВМ как составное произведение, по какой-то мистической причине вдруг теряет свои права на этот компонент, становится только автором-составителем, и полностью лишается права защиты своего произведения.
Это логично для сборника ("Топ 10 программ для учебы" без одной из них - уже не Топ 10), но полный бред для программ для ЭВМ (где любая библиотека может быть заменена на другую).
Это звучит абсолютно абсурдно, но презумпция вины, увы, была для ответчиков единственным шансом. При этом суд "забыл", что это право именно автора - защищать свои права, и в случае нарушения - именно он должен предъявлять претензии нарушителю, а не другой нарушитель, который должен нести совсем другую ответственность, выдвигающий предположения о нарушении истца. Именно ответчики заявили о нарушении прав авторов этих двух библиотек, но они не привели никаких доказательств таких нарушений.
Вопрос о том, кто может заявлять права, более подробно исследуется здесь, включая ссылки на законы и позицию Фонда Свободного ПО (FSF): Особенности применения лицензирования GNU GPL v2 к eMM.
В суде прозвучало много совершенно абсурдных заявлений (заседания в кассации и апелляции открытые - мы можем опубликовать все эти материалы), но особого внимания заслуживает следующее: "Истец создал код, единственной целью которого является связывание библиотек". Отбрасывая тот факт, что в eMM около 30 тысяч строк (что подтверждено и судебной экспертизой) и это никак не тянет на "единственную цель связывания", статья 1260 ГК РФ не подразумевает такого вида составительства, как "код, связывающий библиотеки", а только "подбор или расположение".
Одним из главных "аргументов" в пользу составного произведения они посчитали, что тот факт, что некоторые участники (представители, эксперт) иногда называли программу интернет-сайтом - а интернет-сайты перечислены в статье 1260 - и это, якобы, автоматически относит и eMM к составному произведению.
К сожалению, законодатель не расшифровал использованное понятие "интернет-сайта" в контексте статьи 1260 ГК РФ, хотя такая попытка была сделана еще в 2012-м году в пункте 22 проекта федерального закона № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации»:
Интернет-сайтом является представленная в объективной форме совокупность самостоятельных материалов, систематизированных таким образом, чтобы эти материалы могли быть размещены в сети Интернет.
Разумеется, любому рациональному, добросовестно действующему человеку абсолютно понятно, что в контексте статьи 1260 ГК РФ под интернет-сайтом имеется в виду его контент, даже без введения в действие указанного изменения.
Но в условиях, когда определение так и осталось в проекте, единственное близкое разъяснение содержится в пункте 13 статьи 2 ФЗ-149:
13) сайт в сети "Интернет" - совокупность программ для электронных вычислительных машин и иной информации, содержащейся в информационной системе, доступ к которой обеспечивается посредством информационно-телекоммуникационной сети "Интернет" (далее - сеть "Интернет") по доменным именам и (или) по сетевым адресам, позволяющим идентифицировать сайты в сети "Интернет";
Таким образом, 149-ФЗ четко разделяет программы для ЭВМ (статья 1261 ГК РФ) и информацию, содержащуюся в информационной системе (статья 1260 ГК РФ или иная применимая), и смешивать эти понятия для использования статьи 1260 ГК РФ (что и сделали ответчики: дескать, раз в статье 1260 ГК указаны интернет-сайты, а согласно ФЗ-149 - сайты в сети "Интернет" - это совокупность программ для ЭВМ и иных информационных ресурсов, то и программа - часть составного произведения, включающего код и информацию - пользовательские данные) прямо запрещает пункт 2 статьи 1 самого закона:
2. Положения настоящего Федерального закона не распространяются на отношения, возникающие при правовой охране результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Федеральным законом.
Хотя это и не имеет прямого отношения к делу, использование сложных программных продуктов, в которые включены библиотеки, регулируется статьей 1240 ГК РФ в силу прямого указания (мультимедийные продукты), и никакой презумпции вины там нет. Программный продукт создан и работает, пользователь его использует, а соблюдение условий лицензий - это уже совсем другой вопрос, которым должны заниматься настоящие правообладатели, а не правонарушитель, пытающийся уйти от ответственности.
Подобной позиции придерживаются и авторы очень подробного разбора правовой природы интернет-сайтов, а именно: только верхний уровень может быть квалифицирован на основании ст. 1260 ГК РФ как составное произведение, и только в случае наличия творческой составляющей в этом верхнем уровне. Аналогичного мнения, что составным может быть только контент, придерживаются и авторы еще одной статьи, и еще одной статьи.
Но почему мы считаем, что точная квалификация (хотя и важная для правового понимания) не имеет отношения к делу? Потому что иск был подан в защиту программы для ЭВМ, независимо от библиотек, а правовые основания для их использования выходят за рамки иска, и защищать права (в случае нарушения прав, которые по факту не нарушаются) имеют право только авторы этих библиотек. Они как минимум должны были быть привлечены третьеми лицами и принимать участие в деле, но ответчики таких ходатайств не подавали, и суд первой инстанции, вполне обоснованно, не стал этого делать самостоятельно.
Необходимо отметить, что в первой инстанции ответчики предпринимали попытку получить претензию автора как минимум одной из двух библиотек, введя его в заблуждение искажением обстоятельств использования eMM. Однако после объяснения ему ситуации с нашей стороны (и предоставления ему конкретного кода, использующего его библиотеку) он подтвердил, что в указанном случае у него никаких претензий нет и его прав я не нарушаю.
С учетом процессуального поведения ответчиков можно предположить, что они обращались и ко второму автору, и тот сразу же отказался от каких-либо претензий, в связи с чем эти материалы в дело представлены не были.
Таким образом, eLearning Metadata Manager не является составным произведением, и в любом случае - заявлять о нарушении прав, если бы такие нарушения и имели место, и требовать каких-либо правовых последствий могут только авторы этих произведений, а не суд, и уж тем более - не злостный нарушитель прав - Veeam Software.
2. Суд усмотрел наличие нарушений лицензионных соглашений с авторами библиотек и нарушение иных условий соглашений
На самом деле никакие лицензионные соглашения не были нарушены. Неправильный вывод был сделан судом вследствие неверной квалификации типа программы, неправильного понимания природы интеграции и игнорирования смысла предложенного мной лицензионного соглашения и фактических обстоятельств в процессе досудебного урегулирования.
Необходимо отметить, что ни у суда, ни у ответчиков не было права заявлять о нарушении каких-либо лицензионных соглашений, что подробно рассматривается здесь: Особенности применения лицензирования GNU GPL v2 к eMM. Однако в данной статье я подробно рассмотрю, в чем именно ошибся суд, чтобы показать, что даже закрыв глаза на формальную недопустимость подобной аргументации, никаких нарушений не было.
При этом заблуждения суда апелляционной инстанции расслоились:
а) Судебный эксперт-оценщик посчитал программу "коробочной" версией
Это произошло потому, что ответчики заблокировали доступ к программе вопреки определению суда, о чем эксперты написали дважды: показали сам заблокированный доступ и заявили, что способ использования установить невозможно, поскольку доступ заблокирован.
На экспертизу был вынесен вопрос об определении стоимости использования Программы, и на этот вопрос был дан численный ответ (который и использовался для расчета компенсации). При этом нужно понимать, что оценщик учитывает и риски, называя стоимость, а информация о библиотеках в деле была представлена неоднократно, и рисков по GNU GPL v2 эксперт не увидела, назвав совершенно конкретную цену за доступный ей для изучения способ использования.
Никаких доказательств существования "коробки" (например, распространения, публикации сайта с предложением цены широкому кругу лиц, документации и т.д.) ответчиками представлено не было, а я доказать отрицательный факт (отсутствие "распространения") не могу по определению.
Более того, один из них прямо писал, что Программу я никогда не распространял, лицензионных соглашений ни с кем не заключал. Более подробное объяснение, почему eMM архитектурно не может быть "коробочным" продуктом: eLearning Metadata Manager.
Существует множество аргументов, опровергающих "коробочный" характер Программы: Программа не является коробочной.
Очевидно, поняв после наших пояснений, что это у этой версии нет никаких перспектив, в кассационном заседании они даже не упоминали этот момент.
б) В Программе была интеграция с рядом сервисов (NEO Speech, Pearson Vue, Docebo)
Veeam заявил, что поскольку у них были лицензии, то использование этих сервисов (видимо, с учетными записями Veeam в рамках соответствующих подписок) - это нарушение прав… только кого - авторов сервисов?
Ну, во-первых - интеграция с сервисами не является их использованием, и уже поэтому никак не может свидетельствовать о нарушении прав авторов, а следовательно - как-то влиять на (неправомерное) применение статьи 1260.
Во-вторых, все интеграции были сделаны по открытым API, инструкциям и триалкам. У Veeam действительно были подписки на эти сервисы, но именно так и работают интеграции во всех программных продуктах - продукт интегрирован, вводятся сведения об интеграции (учетные записи, ключи доступа) и связка работает (ну кроме уж очень глубоко интегрированных, где основной сервис автоматически регистрирует своих клиентов на внешнем сервисе и обеспечивает прозрачное взаимодействие с ним без каких-либо действий пользователя).
Кстати говоря, в числе прочего, сам Veeam представил переписку, где в рамках проекта внедрения LMS (не путать с LCMS) я сообщил о проведении интеграции еще до заключения соглашения с Docebo - я действительно делал интеграцию с открыто доступной пробной версией по документации, которая предоставлялась мне, а не Veeam.
Это ответчиками в заседании 31.08.2020 тоже не упоминалось.
Также надо отметить, что аргумент по сервисам ответчики приводили в качестве обоснования служебного характера произведения, и суд этот аргумент не принял. Однако в апелляции суд очень "ловко" развернул интеграцию с сервисами в (несуществующее) нарушение прав.
в) В предложении о досудебном урегулировании, помимо компенсации за незаконное использование, я предложил заключить лицензионное соглашение и установить лицензионный платеж
При этом ответчики, как в пояснениях, так и в суде, заботливо умолчали о том, что я в том же абзаце говорил, что этот платеж может включать техподдержку. А в дальнейшей переписке я прямо писал (ссылаясь как раз на досудебное предложение), что я предлагаю использовать продукт бесплатно, а оплата - только за техническую поддержку в определенном объеме часов.
Но это все не имеет значения, поскольку даже такая ограничивающая лицензия как GNU GPL v2 накладывает ограничения только при условии модификации и распространения программных продуктов, и не запрещают предоставлять ПО за плату. Вот разъяснение прямо на сайте фонда, еще есть целая статья, где фонд поощряет брать оплату за свободные программы. Об этом мы говорили еще в первой инстанции. Т.е., сам по себе факт предложения оплатить лицензию - не говорит о нарушении лицензии GNU GPL v2.
Обе спорные библиотеки - мало того, что не модифицированы (в понимании законодательства - в их функциональность никакие изменения не вносились, только настройки - исключительно для функционирования, и смешивались папки из-за обновления версии простым копированием новых файлов в старый каталог), но и никогда не распространялись, поскольку eMM не предназначен для распространения.
При этом, все же, главное, чтобы не было распространения - тогда вообще никакие ограничения не накладываются. То, что ответчики недобросовестно выдают за распространение (при этом сами же аналогичное свое действие не копированием, а переносом - письменно в материалах дела), было на самом деле моим жестом в помощь им, в условиях, когда я им полностью доверял: я просто для удобства доступа разместил свою программу на их сервере вместо своего.
Начнем с того, что eMM - это по определению облачный продукт. В первую очередь, это связано с архитектурными особенностями Программы, которые были обусловлены как раз тем, что я никогда и не собирался делать "коробку", и никогда не планировал ее распространять в виде исходного кода.
Подробная информация о том, почему eMM - это облачный сервис: eLearning Metadata Manager
Свою Программу я разрабатывал на своем собственном оборудовании (все доказательства в деле), все 3 с лишним года до переноса она работала у меня на сервере и Veeam этим пользовался, а передал я им код при увольнении только для того, чтобы они могли в случае острой необходимости оперативно и самостоятельно исправлять обнаруживаемые ошибки, возможно - добавлять какие-нибудь функции (но до обсуждения этого момента и условий возникновения прав на возможные доработки мы так не дошли). Я не мог предоставить им доступ к своему серверу по совершенно понятным причинам - даже при создании для них пользователя с ограниченным доступом, все равно существовал риск того, что они могли что-то поломать или создать какую-нибудь уязвимость (тем более, что мой сервер - это Windows в еще доконтейнерную эпоху, а там настроить разграничение значительно сложнее, в любом случае - это уже технические детали реализации, которые к делу отношения не имеют).
Мы договорились об этой передаче и подписании соглашения, по которому (предполагалось), что все права сохраняются за мной, Veeam размещает у себя Программу и получает права использования и модификации моего кода напрямую (но никаких прав по созданию коммерческого продукта или доступа 3-х лиц для разработки и использования) - и никак не самостоятельной копии.
До самого момента передачи Veeam всячески процесс переговоров затягивал, а я - напротив - все перенес и запустил в новом месте. Мне сначала был предложен "левый" договор авторского заказа, где Veeam задним числом мне "заказывал" (но бесплатно) разработку eMM в течение 30 дней (за сентябрь 2016), а когда я возмутился, просто перестали отвечать на письма и удалили и заблокировали меня из Skype. Сразу после этого (на следующий день) завершение передачи представителем Veeam было подтверждено, и мне тут же было заявлено, что eMM теперь у них, что мне нужно получать разрешение на доступ и на модификацию. Еще через полтора месяца после череды напоминаний они заявили, что это их интеллектуальная собственность и, снабдив прощание угрозой, указали мне на дверь (подробнее - Процесс переноса Программы и обсуждение договоренностей).
Наконец, сразу после досудебной переписки, летом 2017-го года, ответчики просто-напросто удалили мой знак охраны авторского права, тем самым нарушив не только все нормы российского законодательства, но и требования лицензии GNU GPL v2, если гипотетически предположить, что распространение все-таки было (его не было) и ограничения лицензии применяются, поскольку одной из главных задач этой лицензии является требование сохранения указания на автора.
Именно поэтому особенно циничным со стороны ответчиков является неправомерное обвинение меня в несуществующем нарушении лицензии GNU GPL v2, при том, что они сами нарушили мои права дважды и уж точно никаких прав по GNU GPL v2 не имели.
Облачный сервис
Ну и теперь главное.
eLearning Metadata Manager - это облачный сервис (eMM - это облачный сервис), предназначенный для работы на серверном оборудовании и предоставлении своего функционала посредством телекоммуникационных сетей, где пользователь взаимодействует с программой через веб-браузер. В таком формате пользователь не получает копии программы для ЭВМ, а работает с временно загруженной клиентской частью, что не считается даже воспроизведением (подпункт 1 пункта статьи 1270 ГК РФ). Таким образом, даже в случае работы с SPA, загрузка кода страниц браузером (во временную папку) не считается воспроизведением. Облачный сервис, по сути являющийся веб-приложением, всегда состоит из двух компонентов: Облачные сервисы не подпадают под ограничения лицензии GNU GPL v2 (в отличие от GNU AGPL), поскольку все ограничения применяются только в случае распространения модифицированного кода, а в случае расположения сервиса в "облаке" (не важно - частном или публичном) - пользователи сервиса не получают копию его исходного текста, включая библиотеки по лицензии GNU GPL v2, а значит распространения не происходит. Юристы активно спорят, по каким видам договоров должны регулироваться оба, и если с первым более-менее понятно, то второе - проходит очень жаркую стадию. eMM не существует в коробочной версии. Такой формат не предполагался изначально, поскольку коробочная версия для продукта такого класса - это сложный вид программного обеспечения, поскольку необходимо обеспечивать не только своевременные релизы, не содержащие ошибок, но и обратную совместимость с пользовательскими данными, накопленными за время использования предыдущей версии. Более того, многопользовательский продукт зависит от инфраструктуры клиента, в связи с чем требует дополнительных усилий по обеспечению работоспособности в любой среде. Исходя из этих соображений, архитектура eMM не позволяет существование одновременно более одного экземпляра. Невозможна даже копия на компьютере разработчика, поскольку элементы функциональности хранятся в той же таблице БД с первичным ключом в виде целочисленного автоинкремента, что и пользовательские данные. Таким образом, добавление новой функции в саму программу тут же создает неразрешимый конфликт данных. Можно спорить об эффективности данного решения (таблица со всеми данными, да еще и PK-автоинкрементом), но в момент передачи Программа была такой, и это факт. На это даже один из представителей одного из ответчиков заявил, что, дескать, истец говорит, что не сделал по-другому, так это потому, что он по-другому не сделал. Логика высочайшего качества (*sarcasm sign*). До переноса eMM на сервера ответчиков он работал на сервере истца, а затем был перенесен на сервера ответчиков с целью обеспечения им доступа к коду для возможности оперативного устранения вероятных сбоев или добавления отдельных функций, в том числе без участия истца при соответствующей необходимости. По сути - сервера ответчиков должны были выступать в качестве хостинга. Подробнее о переносе: Процесс переноса Программы и обсуждение договоренностей.eMM - это облачный сервис
не считается воспроизведением краткосрочная запись произведения, котороая носит врменный или случайный характер
.
Все лицензионные договоры, платежи и поддержку я предлагал за пункт 2. За этот способ использования и была присуждена первой инстанцией самая большая компенсация. При этом Veeam и по первому пункту размещал у себя Программу незаконно, и размер компенсации за него был определен на основе судебной экспертизы (напомню, ответчики препятствовали экспертизе, и эксперту-оценщику 2-й пункт не был доступен), хотя нигде в переговорах я денег не просил, и, более того, даже в досудебной переписке это подтверждал. При этом, как подробно описано выше, GNU GPL v2 не запрещает требовать оплату за такие услуги.
Еще раз отмечаю. Я переносил Программу на сервера ответчиков в ее полном экземпляре, это была передача оригинала, включающего пользовательские данные, а не копии кода, и Программа работала на серверах ответчиков не в самостоятельной копии, а именно с теми данными, что были у меня на сервере, а сам перенос остался для пользователей незамеченным. Ответчики, по своей сути, выступали хостинг-провайдером с доступом к коду. Такая передача ничем не отличается от размещения кода у хостинг-провайдера, или от загрузки кода в репозиторий GitHub.
При этом ответчики несколько раз вступали в переговоры, прекрасно зная мои намерения, однако они точно знали, что договор в требуемом правообладателем (т.е. мною) виде они не заключат. Каждый раз, после получения желаемого, от дальнейших переговоров устранялись.
И именно поэтому их нарушения сводятся к:
- У них на сервере незаконно находилось принадлежащее мне приложение, помещенное мною туда в ожидании заключения соглашения/контракта, оговаривающего условия нахождения моего кода у них на сервере. Переписка по ходу процесса передачи, имеющаяся в материалах дела, однозначно показывает, что Программа именно переносилась в оригинале, а не предоставлялась ответчикам в виде независимой копии.
- Вместо признания моего авторства и каких-либо переговоров по поводу лицензирования (в том числе и, потенциально, GNU GPL v2) ответчики сначала попытались подсунуть мне договор авторского заказа, легализующий захват мой Программы, а после того, как обмануть меня (во второй раз) не удалось, просто перекрыли доступ к коду, затем заявили, что Программа - это их интеллектуальная собственность и от переговоров отстранились. Именно ответчики присвоили себе авторские права и тем самым грубейшим образом нарушили, в том числе, и GNU GPL v2 (в той части, где ее можно было бы применить).
Крайне важно: ответчики обманом выманили исходный код и закрыли мой доступ к Программе еще до подписания каких-либо соглашений, в связи с чем любые, пусть и спорные, нарушения каких-либо прав, основанные на включении в код библиотек, не могут быть мне предъявлены, поскольку ответчики лишили меня возможности провести финальный аудит. - Ответчики незаконно (несмотря на мой прямой запрет) удалили из принадлежащего мне кода и единственно возможного экземпляра программы мой знак охраны авторского права. Факты наличия и удаления зафиксированы нотариально.
- Все время, пока код незаконно находился у них на серверах, они пользовались функционалом облачного сервиса, предоставляя функциональность Программы своим сотрудникам, партнерам и конечным пользователям (работа Программы на всех этих направлениях подтверждена нотариальными протоколами в материалах дела).
- Высказываться наиболее предметно по поводу GNU GPL v2 ответчики начали уже в конце судебного процесса, когда поняли, что их позиция по служебному произведению и непризнанию факта существования Программы трещит по швам. До этого они лишь высказывали предположения. При этом, согласно настоятельным рекомендациям FSF, только правообладатель может предъявлять претензии. Они не обладали никакими правам по предъявлению претензий и объявлению нарушений прав других авторов, и, насколько мы можем предполагать, к авторам они обратились, но никаких претензий мы не получали.
При этом любые их несостоятельные обвинения в нарушении GNU GPL v2 основаны лишь на ссылках на мои предложения, заявляемые ограничения и прочие утверждения, которые есть в переписке (e-mail и бумажной). Эти заявления абсурдны - это была часть процесса переговоров, никакие из этих предложений не были закреплены в письменном виде. Согласно пункту 2 статьи 1235 ГК РФ лицензионный договор заключается в письменной форме, именно на такой форме я и настаивал, поэтому иные виды договоров, предусмотренных ГК, не применяются. Несоблюдение письменной формы влечет недействительность лицензионного договора. При этом именно Veeam предложил и предоставил юриста для составления контракта (именно так назывался документ, на подготовке которого оборвались переговоры - т.е. в процессе переговоров не было финального договора, его вида и содержания), и именно они должны были подготовить правильное соглашение.
В связи с этим, лишь заключенный лицензионный договор мог являться основанием для заявления о каких-либо нарушениях, и тот факт, что именно Veeam уклонился даже от составления такого соглашения, делает их позицию несостоятельной.